Человек в кожаной куртке, со сломанным велосипедом в руках.
В журнальчике ОПТЭ, на последней странице, отведенной туристским чудачествам, я прочитал краткую радиограмму начальника гидрометеорологической радиостанции «Югорский шар».
Зимней ночью, в пургу, - говорилось в радиограмме,- в дверь общежития радистов раздался сильный стук. Вошел человек в кожаной куртке, со сломанным велосипедом в руках. Он назвал себя кругосветным путешественником, Глебом Травиным. У него была зеленая повязка и удостоверение какого-то захолустного отделения ОПТЭ.
Читая очерк Вивиана Итина «Земля стала своей» о Глебе Травине, совершившем в 1928—1931 году путешествие на велосипеде вдоль границ СССР, включая арктическое побережье общей протяжённостью 85 тысяч километров, обратил внимание на следующий эпизод в биографии.
После демобилизации, получив право бесплатного проезда на родину, Глеб Травин решил осуществить свою мечту о путешествии. Он назвал самый далекий от Пскова город в Советском Союзе - Петропавловск-на-Камчатке. Приехав туда в качестве демобилизованного командира запаса, этот человек, получивший высшее образование, отверг все предложения заняться комнатным трудом, чтобы не потерять своей закалки. Он организовал артель из 9 человек бывших красноармейцев и пошел заготовлять дрова. Затем он обучил членов своей артели ремеслу электромонтеров, занявшись оборудованием осветительной сети, которой до этого в Петропавловске-на-Камчатке не было.
Скопив денег, он разработал маршрут путешествия на север, к Берингову проливу и в Аляску.
Но здесь он столкнулся с полным недоверием «в возможность передвижения по Камчатке, да еще на велосипеде».
- Это утопия, - сказал Травину секретарь окрисполкома, отказав ему в разрешении на выезд.
Тогда велосипедист изменил план путешествия, «дабы доказать, что утописты те, кто ничего не делает». Он сел на первый пароход и отправился во Владивосток. Прежде чем совершить путешествие вокруг света, он решил объехать вокруг Советского Союза, чтобы «подготовить организм ко всевозможным осложнениям».
Что не удивительно:
Обогнув южную границу Советской Азии, Травин поднялся в Москву. Здесь Центральный совет ОПТЭ (Общество пролетарского туризма и экскурсий), по выражению Травина, отнесся к нему «с презрением», спутав, очевидно, инициативу с индивидуализмом...
«Путешественник вокруг света» решил, что делать ему в Москве нечего, так как прогулка Владивосток - Москва - сущие пустяки. «Презрение» ОПТЭ он принял, как должное. «Правда, - признавался он, - в рабочих поселках и крестьянских селениях я принимал активное участие в проведении кампаний, но все это не имело одной системы, связанной с какой-либо организацией, так как я имел стремление как можно скорее покрыть большее расстояние и вкратце охватить быт народов».
С первым снегом он «заявился» в Мурманск, зарегистрировал свой приезд в окрисполкоме и немедленно выехал дальше, на восток, через Архангельск. Здесь к нему впервые отнеслись «с некоторым уважением» и выдали «карты, компас и прочую мелочь».
- «А о таких вещах, как более ценные приборы, - говорит Глеб Травин, - я, конечно, и не напоминал, так как рад был, что мне вообще разрешили двинуться северным побережьем к Новой Земле».
Из Архангельска Травин отправился на Печору, держась притоков Северной Двины и Мезени. Здесь он встретил первое серьезное препятствие на своем пути - глубокий рыхлый снег. Ехать на велосипеде, по большей части, было невозможно и Травин шел на лыжах, таща за собой велосипед, также «на лыжной установке». Дневные переходы с каждым днем сокращались. Поэтому, достигнув Печоры, он решил итти к Югорскому шару напрямик, морем, чтобы избавиться от снега.
Чем дальше от берега, тем меньше снега. Морские ветры уносят снег со льда или превращают его в твердый «убой». Бросив ненужные лыжи, Травин поехал по льду. В первое время он делал в день «до 75 километров, выдерживая направление по компасу, несмотря на снегопад и плохую видимость».
Полярная станция Югорский Шар.Фото 1960-х годов из архива Л.Н. Пеклера.
Зимней ночью, в пургу, - говорилось в радиограмме,- в дверь общежития радистов раздался сильный стук. Вошел человек в кожаной куртке, со сломанным велосипедом в руках. Он назвал себя кругосветным путешественником, Глебом Травиным. У него была зеленая повязка и удостоверение какого-то захолустного отделения ОПТЭ.
Читая очерк Вивиана Итина «Земля стала своей» о Глебе Травине, совершившем в 1928—1931 году путешествие на велосипеде вдоль границ СССР, включая арктическое побережье общей протяжённостью 85 тысяч километров, обратил внимание на следующий эпизод в биографии.
После демобилизации, получив право бесплатного проезда на родину, Глеб Травин решил осуществить свою мечту о путешествии. Он назвал самый далекий от Пскова город в Советском Союзе - Петропавловск-на-Камчатке. Приехав туда в качестве демобилизованного командира запаса, этот человек, получивший высшее образование, отверг все предложения заняться комнатным трудом, чтобы не потерять своей закалки. Он организовал артель из 9 человек бывших красноармейцев и пошел заготовлять дрова. Затем он обучил членов своей артели ремеслу электромонтеров, занявшись оборудованием осветительной сети, которой до этого в Петропавловске-на-Камчатке не было.
Скопив денег, он разработал маршрут путешествия на север, к Берингову проливу и в Аляску.
Но здесь он столкнулся с полным недоверием «в возможность передвижения по Камчатке, да еще на велосипеде».
- Это утопия, - сказал Травину секретарь окрисполкома, отказав ему в разрешении на выезд.
Тогда велосипедист изменил план путешествия, «дабы доказать, что утописты те, кто ничего не делает». Он сел на первый пароход и отправился во Владивосток. Прежде чем совершить путешествие вокруг света, он решил объехать вокруг Советского Союза, чтобы «подготовить организм ко всевозможным осложнениям».
Что не удивительно:
Обогнув южную границу Советской Азии, Травин поднялся в Москву. Здесь Центральный совет ОПТЭ (Общество пролетарского туризма и экскурсий), по выражению Травина, отнесся к нему «с презрением», спутав, очевидно, инициативу с индивидуализмом...
«Путешественник вокруг света» решил, что делать ему в Москве нечего, так как прогулка Владивосток - Москва - сущие пустяки. «Презрение» ОПТЭ он принял, как должное. «Правда, - признавался он, - в рабочих поселках и крестьянских селениях я принимал активное участие в проведении кампаний, но все это не имело одной системы, связанной с какой-либо организацией, так как я имел стремление как можно скорее покрыть большее расстояние и вкратце охватить быт народов».
С первым снегом он «заявился» в Мурманск, зарегистрировал свой приезд в окрисполкоме и немедленно выехал дальше, на восток, через Архангельск. Здесь к нему впервые отнеслись «с некоторым уважением» и выдали «карты, компас и прочую мелочь».
- «А о таких вещах, как более ценные приборы, - говорит Глеб Травин, - я, конечно, и не напоминал, так как рад был, что мне вообще разрешили двинуться северным побережьем к Новой Земле».
Из Архангельска Травин отправился на Печору, держась притоков Северной Двины и Мезени. Здесь он встретил первое серьезное препятствие на своем пути - глубокий рыхлый снег. Ехать на велосипеде, по большей части, было невозможно и Травин шел на лыжах, таща за собой велосипед, также «на лыжной установке». Дневные переходы с каждым днем сокращались. Поэтому, достигнув Печоры, он решил итти к Югорскому шару напрямик, морем, чтобы избавиться от снега.
Чем дальше от берега, тем меньше снега. Морские ветры уносят снег со льда или превращают его в твердый «убой». Бросив ненужные лыжи, Травин поехал по льду. В первое время он делал в день «до 75 километров, выдерживая направление по компасу, несмотря на снегопад и плохую видимость».
Комментарии